На самом деле я не знал, что существует психология до своих 24 лет. В детстве я мечтал быть биологом, работать с животными в национальном парке где-нибудь в Америке. В школе готовился к поступлению на медицинский. Но Россия - страна возможностей... для тех у кого денег больше, потому на медицинский в своей городе я не поступил и получил образование инженера-землеустроителя. Пока учился в универе я успел поработать официантом, парикмахером, украшал свадьбы шариками.
К своим 24 годам из-за переработок, неудач в личной жизни и истории детства я накопил такой стресс, что не мог сам с ним справится, потому обратился к психологу. В процессе работы с психологом одной из тем стала тема смена профессии. Я спросил себя, что у меня получается легко и хорошо? Мои навыки привели меня к помогающим профессиям. Это было неудивительно, в моем детстве у меня были родственники с алкоголизмом и психическими расстройствами, дети из семей с зависимыми часто становятся помогающими специалистами. Идти учиться на врача в 24 мне показалось поздно, потому я задумался о клинической психологии.
Но на этом приключения не закончились.
Как неосведомленный человек я не знал что в психологии так много направлений. Сначала я пошел учиться на гештальт-терапию, но с гештальтом у меня не сложилось и я его завершил. Мой научный руководитель и наставник Дмитрий Исаев предложил мне почитать книгу о нарративной практике. Книга Майкла Уайта настолько впечатлила меня, что я стал обучаться и практиковать нарративную терапию и достаточно долгое время работал только в ней. Нарративная практика для меня - это залог очень крутой этической позиции, где мы учитываем социальный и политический контекст, в котором живет клиент_ка, вещи называем своими именами. Если клиента_ку подвергали насилию, мы говорим, что это насилие. Это очень необычная работа с языком и субъективной реальностью клиента.
Меня еще помотало: изучить символдраму, РЭПТ и что-то еще, что уже не вспомню.
В какой-то момент мне пришла рассылка с рекламой курса по ОРКТ Алексея Михальского, к тому времени я уже знал, что ОРКТ - близнец нарративной практики, но с отличиями. ОРКТ стала для меня не только инструментом краткосрочной терапии, но и вызовом. ОРКТ держится на надежде клиента и терапевта, а я не самый оптимистичный человек. Так что моя работа держит меня в тонусе и прокачивает оптимизм.
На одной из конференций я увидел Юлию Глазкову - одну из учредительниц Ассоциации EMDR Russia. Юлия удивила меня своей мягкой, но устойчивой подачей, потому я поинтересовался что же это за чудо EMDR терапия. Долгое время я не могу поверить, что какие-то движения глаз помогают пережить травматичные события. Я решил, что мне нужно сначала попробовать на себе и я зашел в EMDR терапию как клиент. На первой сессии я прочувствовал на сколько это странный и эффективный опыт и мой скепсис в отношении EMDR ушел.Так я начал учиться и практиковать еще один метод в который я верю.
При работе с травмой и тяжелым детским опытом важно уметь работать с защитами клиента, понимать их и не вступать с ними в конфликт. Так я начал изучение IFS терапии.
Конечно, мой путь в психологии извилист, но я остановился на тех методах, в которые я верю не просто так, я видел, что они помогают мне, я видел, что они помогают другим людям. Конечно, остановился - это не верное слово, моя любознательность вряд оставит меня в покое. сейчас я активно изучаю третью волну когнитивно-поведенческой терапии.